— Да все, по-моему, включая меня.

— И вы?

Сергей вздохнул:

— Да, хотя теперь, когда человек умер, начинаешь чувствовать себя последней свиньей. Мы с Андреем… назвать его другом я бы не рискнул, но отношения были все же выше просто приятельских. Я совсем немногим его старше, мы пришли к Величко практически одновременно и как-то сразу сблизились. А, когда от него ушла Лиза… Я должен сказать вам, Вера, что при всей симпатии к Андрею я ее не осуждаю. Я еще полгода назад говорил ему, что если он не возьмет себя в руки, она долго не выдержит. Ну, кому, как не вам, ее знать! — он улыбнулся безудержной детской улыбкой. — Если кто и создан для счастья, так это она. Она — необыкновенное существо, женщина в самом высшем смысле этого слова. Жениться на такой женщине — огромная ответственность. Я вообще не представляю, как Андрей рискнул! Это надо очень верить в себя, в свою способность оградить ее от всего, что может нарушить ее покой. Идеал — вещь крайне хрупкая, он нуждается во внимании, в защите, а Андрей вместо этого требовал внимания к себе и вел себя, как капризная примадонна. Было очевидно, что Лиза разочаруется. Знаете, мужчины между собой говорят о женщинах достаточно откровенно, и я пытался ему объяснить, да он только сильнее начинал жаловаться на судьбу. И дожаловался! Ну, и вбил себе потом в голову… мол, я тоже приложил руку к их разводу, я этого добивался, да как я еще смею после этого ее защищать… Короче, мы рассорились.

Картина полностью соответствовала Вериным представлениям, только немного расстроил намек, что Сергей не рискнул бы жениться на Лизке. Не то, чтобы Вера в подобной ситуации рискнула планировать брак сестры, но ей хотелось твердо знать, имеется ли у той в запасе вариант счастливого будущего. Величко счастливым будущим отнюдь не казался.

Она заметила:

— Когда Андрей женился, я тоже боялась, что брак не будет удачным. Хотя рядом с Лизкой очень легко быть счастливым. Уж я-то знаю!

— А хотите, я покажу вам ее портрет? — предложил Сергей. — Правда, он не закончен.

— Конечно, хочу!

Они перешли в мастерскую. Да, Лиза была права — художник изображал красивых женщин, обнаженных и не очень. Не все портреты были одинаково хороши, однако каждый производил впечатление откровенным любованием моделью. Любование имело различный оттенок — от благоговения до почти физически ощутимой страсти, и передавалось зрителю.

— Вот и он! Не знаю, смогу ли когда-нибудь его завершить. Боюсь, проблема в том, что мера Лизиного обаяния далеко превосходит меру моего таланта.

Лизка беспечно улыбалась, держа в руке солнце — или золотой шар, испускающий сияющие лучи. А может, лучи исходили от улыбки и лишь фокусировались в странном шаре. Вера в очередной раз подивилась сходству своих представлений о сестре с представлениями этого мужчины и задумчиво произнесла:

— Жена, облаченная в солнце — так называли Вечную Женственность символисты.

— А я не знал, — засмеялся Сергей. — Был уверен, это моя личная находка.

— Удивительно! — вырвалось у Веры. — Впечатление, что в каждую вы влюблены, и именно это придает портретам особое очарование.

— А я и был влюблен — в той или иной степени. Наверное, по этой причине вряд ли когда-нибудь женюсь. Не понимаю, почему в момент увлечения одной женщиной остальные должны утратить для тебя привлекательность.

— Ну, — предположила крайне заинтересованная собеседница, — полагаю, у одних привлекательность больше, а у других существенно меньше?

— Это да. Разумеется, истинная женщина должна быть блондинкой, и обязательно натуральной. Только в блондинках есть та загадка, которая заставляет мужчин по-настоящему терять голову. Вот возьмите наших девочек, — Сергей оживился, его глаза горели. — Лиза, с ее золотыми волосами — ну, она, разумеется, вне конкурса, тут не о чем и говорить. А остальные? Та же Ксюша — официально признанная красавица, ноги из подмышек и все такое. Нет, не спорю, она прелестное существо, но наскучит на второй же день. Разве можно сравнить ее с Ирочкой? Конечно, Ирочке до Лизы, как до луны, но что-то общее между ними есть. У них один типаж, типаж истинной блондинки, загадочной и непостоянной, как шампанское или лучи солнца.

Вера улыбнулась. Она была в курсе того, что истинной блондинкой подругу сестры делало аккуратное применение краски фирмы «Лореаль Париж», а характер Ира имела весьма прагматичный.

— Что-то не так? — уточнил Сергей.

Не желая выдавать чужих секретов, Вера взяла в руку прядь своих каштановых волос и, продолжая улыбаться, вздохнула:

— Значит, нам, несчастным, надеяться не на что?

Тот смешался, горячо и бестолково известив:

— Я вовсе не имел в виду! Вы очень даже… просто я… ну…

Вера, не выдержав, засмеялась.

— Главное, не переживайте, Сережа! Не могут же все женщины на свете быть в вашем вкусе — боюсь, это было бы слишком.

— У вас создастся обо мне странное впечатление, — пытаясь быть ироничным, недовольно произнес Сергей. — Я вовсе не всегда так себя веду. Подозреваю, за короткое время нашего знакомства я сказал больше бестактностей, чем за все последние годы всем остальным женщинам, вместе взятым.

— Неужели вы действительно считаете, — почти посерьезнела Вера, — что я сейчас способна принимать близко к сердцу подобные пустяки? Только сейчас и понимаешь, какой ерундой обычно забиваешь себе голову, из-за какой ерунды начинаешь переживать. Только бога гневим, честное слово!

И, испугавшись, что ее слова напоминают нотацию, сменила тему.

— А вы не хотите сделать живопись своей профессией? Я, конечно, мало в ней понимаю, но, по-моему, вы рисуете очень здорово.

— Ну, я все же закончил Академию и некоторое время был свободным художником.

— И что, не понравилось? — удивилась Вера.

— Даже самому свободному человеку надо что-то есть, — пояснил Сергей. — Желательно ежедневно. Наверное, гений может быть счастливым, голодая, а я нет. Вот я и вспомнил о своей первой специальности. Тем более, Величко платит весьма неплохо. Ну, а теперь я и вовсе у него в долгосрочной кабале.

— В каком смысле?

— Купил в кредит эту квартиру и теперь отдаю всю зарплату, а живу на проценты. Впрочем, для своих процент дают очень высокий, так что не бедствую. При всей любви к родителям, в моем возрасте пора жить отдельно.

«Особенно если кроме родителей любишь сразу многих блондинок», — подумала Вера.

— Значит, Андрей ссорился со всеми, — вновь сменила тему она. — А с кем-нибудь особенно? Рита и Марат называли Николая Петровича, Ксюша и Марат Влада. Но я не знаю, кому можно верить. Например, у Ксюши со Владом явные нелады, она могла и нарочно его подставить.

Сергей кивнул.

— Влад сам виноват. Стоит оказать Ксюше минимальное внимание, и она буквально расцветает. Ну, а если постоянно по любому поводу сообщать женщине, что она дура, трудно надеяться на хорошее к себе отношение. Конечно, Влад ее умнее…